Звезда Горна - Страница 138

138

При нападении на Стенборо тоже, кстати, погиб человек, конюх. Да мы бы и все там полегли, если бы на посту стоял не бывший Дикий, а любой другой из моих бойцов. Знаешь Яна, никто и никогда не сможет убедить меня, что смерть этих людей ничего не значит, поскольку все они были не благородного происхождения. —

— Ты сказал, что этой ночью у тебя в доме побывали наемные убийцы? — Янианна даже немного побледнела при этих словах.

— Да, Янианна все обстоит именно так. —

— Артуа, ты ведь не обманываешь меня? Все, что ты сказал, правда? -

Вот теперь выражение глаз было у нее совсем другое, и я почувствовал, что таю, таю как кусок льда, брошенный в кипяток. Следующий ее вопрос я не расслышал, любуясь ее лицом, лицом ангела, но не человека.

— Артуа, ты ведь не будешь завтра драться на дуэли? -

— Как это не буду? Меня никто не поймет. Я сам ее затеял и самому же отказаться? Нет, я дрался бы и в том случае, если бы и не был ее зачинщиком. Я должен, понимаешь Яна, должен сделать это. —

— Артуа, ты не будешь завтра драться на дуэли — уже не спрашивая, а утверждая, заявила Яна — Этот барон Севост страшный человек и у тебя нет никаких шансов. Если ты сейчас не откажешься, я прикажу взять тебя под стражу и буду держать взаперти до тех пор, пока сама не смогу решить этот вопрос. В конце концов, я завтра же издам закон, запрещающий эти проклятые дуэли — голос девушки звучал так, как будто она приняла окончательное решение и намерена отстаивать его до конца.

— Янианна, пожалуйста, ответь мне на два маленьких вопроса. Всего на два, а потом мы все решим, хорошо? — девушка часто закивала головой. Я прижал ее груди, поцеловал, отступил от нее чуть в сторону и спросил, как прыгнул в холодную воду.

— Яна, ты меня… я тебе дорог? -

— Если ты о том, люблю ли я тебя, то да, люблю и ты мне очень дорог. Если то, что я к тебе чувствую не любовь, тогда я не знаю, есть ли она на самом деле. —

— Понимаешь, если я завтра не выйду, то мы потеряем друг друга. Я — потому что не смогу удержать тебя, а ты — потому что не сможешь любить мужчину, который прячется за женскую спину. —

— Господи, Артуа, да как ты не можешь понять, что вот сейчас ты стоишь и разговариваешь со мной, а завтра в это же время тебя уже может не быть! — и она уткнулась лицом мне в грудь, всхлипывая.

Я обнял ее, гладя по волосам и целуя в солоноватые от слез губы. Затем отстранился вновь.

— Ты разрешила задать мне еще один вопрос — девушка кивнула головой — Яна, а за что ты меня любишь? -

— Ты, ты не такой как все — боже, как приятно слышать такие слова. Ты тоже совсем не такая, как все остальные девушки в мире, ты единственная.

— Если я не буду завтра драться с этим бароном, я не смогу быть дальше таким, какой я сейчас и ты это сразу почувствуешь. Я буду одним из толпы, тем, на кого ты смотришь и не видишь, и я не хочу этого, я не смогу с этим жить дальше.

Яна, ты не ждала меня сегодня, но, может быть, у тебя найдется что-нибудь поесть, очень хочется — сказал я, чтобы переменить тему разговора и вызвать извечный женский инстинкт — мужчин надо кормить, кормить, не смотря ни на что. Удовольствоваться же мне пришлось парой фруктов, поскольку ничего мясного в покоях императрицы не нашлось, а вызывать лакея, чтобы послать его на кухню, совсем не хотелось.

В эту ночь мы были очень нежны друг с другом, как перед очень долгой разлукой. Мы старательно избегали разговоров о дуэли, но время от времени Яна словно каменела на долгие доли секунды, а затем принималась подолгу целовать меня. Среди ночи ей пришла в голову идея одеть меня в кольчугу.

— Она совсем тонкая, но очень крепкая, под одеждой ее никто и не заметит — убеждала она. Я осторожно отказался, мотивируя это тем, что в кольчуге буду чувствовать себя очень скованно, и это может повредить.

Утром, когда я уходил, в перерыве между прощальными поцелуями, Яна с убежденностью заявила — нет, тебя не убьют.

— Еще чего — ответил я — особенно теперь, когда ты призналась, что тоже любишь меня. —

Уходя, я не выдержал и обернулся — она стояла и смотрела на меня так, как будто прощалась со мной навсегда.

Дома меня ждали спешно прибывшие из Стенборо Дикие, Шлон с Нектором и Амин.

С учетом Прошки и того обстоятельства, что вряд ли ночной визит повторится, вполне достаточно. Все, конечно, были в курсе предстоящей мне дуэли, и исподтишка поглядывали на меня, но хвала Создателю, разговаривали обычным тоном. Никакого волнения я не испытывал, для этого слишком хотелось спать. Яна всю ночь укладывала меня, убеждая, что мне нужно выспаться, и заботливо укрывала одеялом, но через пару секунд крепко прижималась и весь сон как рукой снимало.

Выехали загодя, но у Северного бастиона, излюбленного места для подобных встреч столичной знати, уже толпились люди графа во главе с моим визави. Позади нас пылила карета, прихваченная для того, чтобы увезти с места битвы мое раненное или бренное тело.

Севост, весь в черном, прохаживался взад и вперед, дожидаясь начала схватки. Коллайн разговаривал с его секундантом, еще раз обговаривая условия поединка. Сторона графа вела себя весело, время от времени от них доносились взрывы смеха, мы молчали, лишь изредка перекидываясь парой фраз. Я примерил шпагу по руке, легковата для привычного мне веса, выбор оружия был за Севостом, ну да какая разница. Махнул ею пару раз и воткнул в землю, чего в руках держать, заржаветь не успеет. Лишних людей не было, только мы, окружение графа, да несколько зевак на стене бастиона.

Кстати, забыл спросить у парней, Ползунов мой уже успел в Стенборо перебраться или еще раздумывает? Они с кузнецом должны быстро найти общий язык на любви к механике, один практик, другой больше теоретик. Подошел Прошка, открыл рот, пытаясь что-то спросить, заглянул в глаза и отшатнулся. После, Проухв, после. Незачем в глаза мне заглядывать, я еще вчера умер.

138